05.10.2018

Очередной экономический кризис вновь обнажил проблемы российского регулирования института несостоятельности.

Очередной экономический кризис вновь обнажил проблемы российского регулирования института несостоятельности. В число неплатежеспособных плательщиков все чаще попадают компании, которые осуществляют свою хозяйственную деятельность на территории нескольких государств. Несмотря на многолетние попытки выработки единой модели правового регулирования трансграничной несостоятельности, данная проблема в большинстве стран остается до сих пор нерешенной.

В современной юридической литературе наиболее распространен подход, согласно которому под институтом трансграничной несостоятельности понимается система норм, регулирующих особенности проведения процедуры несостоятельности, осложненной иностранным элементом 1 . Наличие иностранного элемента предполагает участие в рассмотрении дела о несостоятельности (банкротстве) иностранных кредиторов, расположение имущества должника на территории различных юрисдикций и др. Данный подход получил закрепление и в действующем российском законодательстве.

Необходимо отметить, что наличие иностранного элемента в деле о несостоятельности (банкротстве) должника делает актуальными следующие вопросы:

какое право подлежит применению при рассмотрении дела о несостоятельности;
в компетенцию какого суда входит рассмотрение дела о несостоятельности (банкротстве) должника;
будут ли признаны судебные акты, вынесенные в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) должника, на территории иностранного государства?

От решения данных вопросов во многом будет зависеть реализация основной цели любого дела о несостоятельности (банкротстве): равное и справедливое удовлетворение требований всех кредиторов должника, в том числе иностранных.

какое право подлежит применению при рассмотрении дела о несостоятельности;
в компетенцию какого суда входит рассмотрение дела о несостоятельности (банкротстве) должника;
будут ли признаны судебные акты, вынесенные в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) должника, натерритории иностранного государства?

Принципы трансграничной несостоятельности

Современная правовая доктрина выработала два основных принципа регулирования трансграничной несостоятельности: принцип территориальности и принцип универсальности. Данные принципы являются фундаментальными при построении модели судебного производства о трансграничной несостоятельности.

Принцип территориальности предполагает, что каждое государство вправе возбуждать процедуру несостоятельности, которая ограничивается юрисдикцией данного государства и не имеет экстерриториального действия на территории иных государств, где могут находиться активы должника. Принцип универсальности исходит из того, что соблюдение интересов всех кредиторов может быть реализовано только тогда, когда возбуждается единая процедура, имеющая экс- территориальный характер и позволяющая осуществлять контроль над активами должника, находящимися на территории нескольких юрисдикций. Один из ключевых вопросов, возникающих при реализации принципа универсальности, — определение международной подсудности единого производства.

Каждый из выработанных принципов имеет свои преимущества и недостатки, поэтому успешное построение модели трансграничной несостоятельности будет зависеть от поиска оптимального сочетания преимуществ обоих принципов. В настоящее время в зарубежной доктрине выработано несколько модифицированных моделей трансграничной несостоятельности, основанных на сочетании указанных принципов, например, «модифицированный универсализм», «территориализм, основанный на сотрудничестве», и др.

Правовое регулирование трансграничной несостоятельности

На сегодняшний день существует ряд международно-правовых соглашений, которые регулируют различные аспекты указанного института:

Типовой закон ЮНСИТРАЛ о трансграничной несостоятельности;
Регламент ЕС от 29.05.2000 № 1346/2000 о производстве по делам о несостоятельности (далее — Регламент ЕС № 1346/2000);
Кодекс международного частного права (Кодекс Бустаманте 1928 г.);
Общие принципы сотрудничества при трансграничной несостоятельности для государств-участниц НАФТА;
Унифицированный акт стран-участниц договора о создании ОХАДА по организации коллективных процедур ликвидации должников 1998 г. и др.
Пожалуй, в наиболее концентрированном виде нормы о трансграничной несостоятельности содержатся в Регламенте ЕС № 1346/2000, который имеет прямое действие на территории стран Европейского союза и регулирует широкий круг вопросов, связанных с возбуждением и рассмотрением соответствующих дел.

Анализируя состояние правового регулирования института трансграничной несостоятельности в России, можно констатировать следующее:

в настоящий момент Российская Федерация не является участником не только какого-либо регионального соглашения в сфере трансграничной несостоятельности, но и даже двухстороннего соглашения с каким-либо иностранным государством;
отечественное законодательство не имеет какого-либо специального закона, который системно регулировал бы отдельные аспекты трансграничной несостоятельности. Ряд разрозненных норм, посвященных отдельным аспектам трансграничной несостоятельности, имеется в Федеральном законе от 26.10.2002 № 127 «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон о банкротстве). Следует отметить, что в Российской Федерации поднимался вопрос о принятии специального закона о трансграничной несостоятельности, проект которого был разработан Министерством экономического развития РФ в марте 2011 г. Однако данный проект так и не стал законом.

ИЗ ПОЯСНИТЕЛЬНОЙ ЗАПИСКИ К ЗАКОНОПРОЕКТУ «О ТРАНСГРАНИЧНОЙ СОСТОЯТЕЛЬНОСТИ (БАНКРОТСТВЕ)»

Принятие данного законопроекта позволит упорядочить отношения в сфере несостоятельности, осложненные иностранным элементом, позволит более эффективно использовать потенциал реабилитационных процедур в деле о банкротстве, а также распространить национальный режим рассмотрения дела о банкротстве на зарубежные активы российских компаний*.

* С текстом законопроекта можно ознакомиться на сайте министерства: http://economy.gov.ru/minec/activity/sections/CorpManagment/bankruptcy/doc20110225_04.

Международная компетенция дел о трансграничной несостоятельности

В современной процессуальной литературе под международной компетенцией принято понимать компетенцию национальных или международных юрисдикционных органов конкретного государства, в которую входит рассмотрение определенного круга правовых вопросов с участием иностранного элемента.

Арбитражный процессуальный кодекс РФ в п. 1 ч. 1 ст. 33 относит дела о несостоятельности (банкротстве) к специальной подведомственности арбитражных судов. Вместе с тем, как обоснованно отмечает В. В. Ярков, целью специальной подведомственности является лить разграничение предметов ведения арбитражных судов и судов общей юрисдикции (между судами Российской Федерации) . «В этом плане статья 33 АПК не конкурирует с правилами статьи 248 АПК, которые устанавливают исключительную компетенцию арбитражных судов в аспекте международного гражданского процесса в отношении иностранных судов, поскольку они имеют разные сферы действия и последствия несоблюдения»9.

Статья 248 АПК РФ прямо не относит дела о несостоятельности (банкротстве) с участием иностранных лиц к исключительной компетенции арбитражных российских судов. Вместе с тем споры, связанные с ликвидацией юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, относятся к исключительной компетенции арбитражных судов Российской Федерации (п. 5 ч. 1 ст. 248 АПК РФ). В рамках дела о несостоятельности (банкротстве) в отношении должника могут применяться как реабилитационные, так и ликвидационные процедуры (конкурсное производство). Например, в силу абз. 2 п. 1 ст. 65 ГК РФ и ст. 139 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» признание юридического лица банкротом влечет за собой его ликвидацию. Таким образом, в случае проведения в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) юридического лица, зарегистрированного в Российской Федерации, ликвидационной процедуры, дело о несостоятельности будет относиться к исключительной компетенции российского арбитражного суда.

Согласно ст. 33 Закона о банкротстве дела о несостоятельности (банкротстве) юридических лиц и граждан, в том числе индивидуальных предпринимателей, рассматриваются по месту пребывания должника — юридического лица или по месту жительства гражданина. При этом дело о несостоятельности (банкротстве) не может быть передано на рассмотрение в третейский суд. На основании ст. 33 Закона о банкротстве ряд авторов приходит к выводу, согласно которому дела о несостоятельности (банкротстве) относятся как к специальной, так и к исключительной подведомственности арбитражных судов, поскольку не могут рассматриваться не только судами общей юрисдикции, но и иностранными судами и международным коммерческим арбитражем10.

Данный вывод, который представляется обоснованным, не позволяет относить вопросы, связанные с несостоятельностью (банкротством) юридических лиц и граждан, пребывающих и имеющих место жительства на территории Российской Федерации, к исключительной компетенции отечественных судов.

Российский подход имеет как преимущества, так и недостатки. Его основным преимуществом является то, что нормы о компетенции фактически предотвращают forum shopping, когда должник или кредиторы, манипулируя нормами о международной компетенции, инициируют процедуры несостоятельности (банкротства) в тех юрисдикциях, где могут получить определенные преференции в ущерб интересам иных заинтересованных лиц, что достаточно распространено за рубежом. Ярким тому приме-ром является дело «Geveran Trading Co. Ltd v. Kjell Tore Skjevesland», касающееся должника (швей-царского банкира), который являлся гражданином Норвегии, но в течение последних трех лет проживал в Англии, Испании и Швейцарии. Должник пытался защитить свои права от кредитора, который обратился в суд с заявлением о несостоятельности в Великобритании, и пытался доказать, что все его относящиеся к делу связи были в Швейцарии или Испании, но не в Великобритании.

Высокий суд Англии и Уэльса пришел к выводу, что центр основных интересов должника расположен в Швейцарии, следовательно, Регламент ЕС № 1346/2000 о процедурах несостоятельности не применяется (Швейцария не является членом Европейского союза). Вследствие этого английский суд мог применить правила национальной подсудности (ст. 265 Акта о несостоятельности 1986 г.), руководствуясь тем, что его юрисдикционные полномочия основаны на том факте, что предыдущим местом проживания должника в последние три года являлась Англия11.

Вместе с тем подход российского законодательства имеет ряд недостатков. Закрепленный критерий инкорпорации не позволяет инициировать процедуру несостоятельности (банкротства) в отношении компаний, которые зарегистрированы в иностранной юрисдикции, но осуществляют свою деятельность в основном или преимущественно в России. Несмотря на то, что иностранная компания-должник может фактически не осуществлять свою деятельность в той юрисдикции, где она зарегистрирована, иметь предприятия или тесные деловые связи с российскими кредиторами, действующее законодательство не позволяет возбуждать дела о несостоятельности такого должника.

Анализируя нормы международных соглашений в сфере трансграничной несостоятельности, можно прийти к выводу, что при определенных условиях дело о несостоятельности российской компании или гражданина может стать предметом ведения иностранного суда. Например, согласно ст. 3 Регламента ЕС № 1346/2000 о процедурах несостоятельности возбуждение производства по делам о несостоятельности осуществляется судом государства, на территории которого расположен центр основных интересов должника. Под центром основных интересов понимается место, где должник осуществляет управление своими интересами на постоянной основе, которое является очевидным для третьих лиц.

Дела о несостоятельности (банкротстве) относятся как к специальной, так и к исключительной подведомственности арбитражных судов, поскольку не могут рассматриваться не только судами общей юрисдикции, но и иностранными судами и международным коммерческим арбитражем.

В отношении юридических лиц, если не доказано иное, предполагается, что центр их основных интересов находится в месте расположения зарегистрированного офиса. Очевидно, что данное положение является более гибким, чем ст. 33 Закона о банкротстве, и использует критерий инкорпорации как один из возможных, но не единственный. Более того, как было указано ранее, ст. 3 Регламента содержит презумпцию, согласно которой, если не доказано иное, центром основных интересов должника является место, где зарегистрирован офис юридического лица. На сегодняшний день не существует единого подхода к толкованию данной презумпции. Голландский профессор Б. Веззелс (B. Wessels) отмечает, что в юридической доктрине и судебной практике применяются три подхода к пониманию указанной презумпции:

она предполагает применение норм, закрепленных в европейском законодательстве о юридических лицах;
является строгой, поэтому отклонение от нее возможно только в отдельных случаях;
является только одним из факторов и имеет такую же юридическую силу, как и иные критерии.

Как отмечает Е.В. Мохова, третий подход характерен для судов Великобритании, которые стали распространять свою юрисдикцию на широкий круг лиц, в том числе на тех, которые имели местом своей регистрации или местом жительства иную юрисдикцию13. В качестве яркого примера данного подхода можно привести дело о несостоятельности российского олигарха Кехмана, которое рассматривалось в английском суде.

Дело Кехмана

В. А. Кехман с 1994 г. занимался бизнесом по про-даже фруктов и в 1997 г. создал JFC Group, основ-ной холдинговой компанией которой являлась JFC (BVI) Limited, действовавшая через компании в России, на Британских Виргинских островах, Коста-Рике, Кипре, Эквадоре, Люксембурге и Панаме. Предприятия Кехмана финансировались за счет кредитов ряда российских банков, исполнение по которым было обеспечено его личными поручительствами.

В 2011 г. JFC Group столкнулась с финансовыми трудностями, что привело к несостоятельности (банкротству) компаний, входивших в холдинг. Не получив удовлетворения за счет имущества компаний JFC Group, банки обратились через суд к Кехману как к поручителю по кредитным договорам. В свою очередь, Кехман обратился в английский суд с заявлением о признании его несостоятельным (банкротом) в соответствии с английским правом. На момент обращения в суд у него было место жительства в Англии (он снимал номер в одном из лондонских отелей), бизнесмен имел недвижимость (квартиру и земельный участок) в России, автомобили в России и Франции, а его задолженность перед российскими кредиторами составляла более 300 млн фунтов стерлингов. Английский суд в 2012 г. удовлетворил заявление Кехмана о признании его несостоятельным (банкротом) и назначил управляющего.

В 2013 г. ряд российских банков, которые являлись кредиторами Кехмана, попытались оспорить законность введенной процедуры несостоятельности (банкротства) и в качестве оснований для отмены английского решения указали на следующее:

дела о несостоятельности (банкротстве) российских лиц отнесены к исключительной компетенции российских судов;
личным законом Кехмана является российский закон (ст. 1196 ГК РФ), в связи с чем английское право неприменимо к нему;
отсутствие в российском праве положений о несостоятельности (банкротстве) граждан, которые не имеют статуса индивидуального предпринимателя, исключает признание решения английского суда на основе принципа взаимности, соответственно, а соответственно, и приведение его в исполнение на территории Российской Федерации.

Указанные доводы были отклонены английским судом на том основании, что в соответствии с действующим английским законодательством и рядом судебных прецедентов в его компетенцию входит возбуждение дела о несостоятельности в отношении лица, которое на момент обращения в суд с заявлением лично присутствует на территории Англии. В рамках указанного подхода, вполне возможна ситуация, когда в отношении одного российского должника может быть возбуждено несколько параллельных дел о несостоятельности в различных юрисдикциях.

Таким образом, анализ зарубежного законодательства, правоприменительной практики и доктрины свидетельствует о том, что отечественный подход к определению международной компетенции дел о трансграничной несостоятельности является менее гибким и не позволяет в полной мере защитить интересы российских кредиторов в наших судах.

Признание и приведение в исполнение иностранных судебных актов по делам о несостоятельности (банкротстве)

Пункт 6 ст. 1 Закона о банкротстве установлено, что решения иностранных судов по делам о несостоятельности (банкротстве) признаются на российской территории в соответствии с международными договорами Российской Федерации. В отсутствие таких договоров решения судов иностранных государств по делам о несостоятельности (банкротстве) признаются на территории России на началах взаимности, если иное не предусмотрено федеральным законом. Существующий подход не ставит вопрос о признании иностранного решения по делу о несостоятельности (банкротстве) в зависимость от наличия международного соглашения Российской Федерации с другим государством. Вместе с тем судебная практика по делам о признании иностранных судебных решений исходит из того, что лицо, которое просит признать решение иностранного суда, должно доказать в общем порядке признание решений российских судов иностранными судами.

Другой актуальный вопрос, связанный с признанием иностранных судебных актов по делам о несостоятельности (банкротстве): какой судебный акт может быть признан на территории Российской Федерации? Судебная практика исходит из того, что предметом признания может являться только окончательный судебный акт, например решение о признании должника несостоятельным (банкротом).

Так, в рамках дела № А56-7455/20 0 0 Хозяйственный суд города Киева обратился к Арбитражному суду города Санкт- Петербурга и Ленинградской области с судебным поручением о приостановлении исполнительного производства о взыскании с предприятия «Энергоатом» 23,08 млн. долларов США до рассмотрения дела о банкротстве последнего. Арбитражный суд отказал в исполнении судебного поручения, указав, что Хозяйственный суд города Киева фактически просит привести в исполнение определение суда о введении моратория на удовлетворение требований кредиторов предприятия «Энергоатом» на территории России, поскольку такой мораторий вводится путем вынесения определения суда о приостановлении исполнительного производства. В то же время Соглашение «О порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности» (Киев, 20 марта 1992 г.) предусматривает взаимное признание и исполнение решений судов, а не их определений.

Однако очевидно, что дело о несостоятельности (банкротстве) носит длительный характер, и в рамках такого дела может приниматься большое количество судебных актов, которые не являются окончательными, но разрешают важные вопросы: наделяют полномочиями арбитражного управляющего, накладывают арест на имущество должника и пр. Российский подход не позволяет признавать такие судебные акты, что представляется существенным недостатком. Описанные в статье проблемы института трансграничной несостоятельности в Российской Федерации свидетельствуют о том, что отечественный законодатель не уделяет должного внимания правовому регулированию в данной сфере. В настоящее время назрела необходимость на законодательном уровне закрепить модель трансграничной несостоятельности, которая будет адекватно отвечать тем вызовам, с которыми сталкивается судебная практика.

Автор: Станислав Голунов